Столичные хирурги сделают самый современный метод лечения рака более безопасным. Речь о так называемой горячей химиотерапии. Её используют в борьбе с наиболее тяжелыми опухолями, обычно с метастазами.
Этим занимаются хирурги Сеченовского Университета, они будут применять более безопасную тактику лечения при гипертермической перфузионной химиотерапии. Это полное название метода, и конечно, оно требует расшифровки.
Договоримся о терминах
Гипертермическим метод называют потому, что используют подогретый до 41–43 °C раствор химиотерапевтического препарата. Им промывают (отсюда и слово «перфузия») пораженную опухолью и метастазами область. Это могут быть брюшная полость, плевральная полость и легкие, печень, конечности и т.д.
Поскольку препарат действует локально, его непосредственно подводят к месту, где находятся очаги опухоли или метастазы, он не оказывает системных побочных эффектов. Плюс, его дозу можно многократно увеличивать. Температура тоже способствует усилению активности химиопрепарата.
В итоге, результаты лечения существенно лучше, больные живут дольше. Так лечат даже тех пациентов, у которых рак ещё недавно считался некурабельным (неизлечимым).
«Это упрощает контроль, оставляя его надежным»
Как и при любом лечении, при этом методе тоже могут быть серьезные побочные эффекты. Поэтому, их нужно уметь прогнозировать и предупреждать. Очень важно в первые минуты после проведения процедуры обеспечить контроль всех показателей, чтобы вовремя успеть поймать начало возможных осложнений.
В Клинике госпитальной хирургии Сеченовского Университета стартовало исследование по контролю повреждений, возникающих у пациентов, при лечении таким методом.
«Мы следим за реакцией организма пациента на гипертермическую перфузионную химиотерапию, — рассказывает о проводимой работе Сергей Муравьев, профессор кафедры госпитальной хирургии № 2 Сеченовского Университета. — При лабораторных признаках дисфункции любого органа можем немедленно на это реагировать еще до развития клинических проявлений, не дожидаясь включения компенсаторных резервов организма».
В настоящий момент подобный контроль осуществляется на основании клинических рекомендаций. В первую очередь, это стандартные обследования и мониторинг — до, во время или после операции. Список показателей также стандартизирован: общий анализ крови, мочи, коагулограмма (оценка свертываемости крови) и другие — в итоге получается 20-30 показателей. И среди них врачам нужно выявить одно или два отклонения, которые и говорят о том, что состояние пациента может быстро и сильно ухудшиться. И что ему требуются экстренные меры помощи.
«Наша тактика контроля повреждений заключается в целенаправленной оценке определенных показателей, свидетельствующих о том, что у пациента есть риск развития осложнений. Поскольку мы заведомо знаем, как тот или иной химиопрепарат может воздействовать на организм человека, мы целенаправленно следим лишь за определенными показателями, свидетельствующими о том, что у пациента есть риск развития осложнений, — поясняет Сергей Муравьев. — У нас нет необходимости контролировать сразу все возможные показатели. Это упрощает контроль, оставляя его надежным».
В начале большого пути
В настоящий момент проводится пилотное исследование с участием 30 пациентов, на основании которого будет создан базовый алгоритм с его последующей адаптацией на различные клинические случаи.
«В дальнейшем мы планируем развитие данного исследования в большое научное направление, — подчеркивает Евгений Тарабрин, директор Клиники госпитальной хирургии Сеченовского Университета. — Нам предстоит изучить, стандартизировать и внедрить в хирургию, в частности, в торакальную хирургию и онкологию, такие высокоэнергетические методы лечения, как гипертермическую перфузию, лазеры, аргоновую коагуляцию, а также метод фотодинамической терапии. Сегодня не существует единого алгоритма их применения».
Но уже сейчас ясно, что это онкология самого высокого уровня, позволяющая спасать и продлевать жизни пациентам, которых раньше лечить не было возможности.
